Замминистра юстиции Украины Гия ГЕЦАДЗЕ: «Скоро гражданам России — поддерживают они политику Путина или нет — придется платить компенсации украинцам»

14 июля Верховная Рада приняла несколько важных законов и открыла для общего пользования государственный реестр имущества. По мнению депутатов, такая доступность информации облегчит борьбу с коррупцией и усилит общественный контроль за властью. Также депутаты проголосовали за законопроекты, расширяющие полномочия органов местного самоуправления. Им передано право на регистрацию недвижимости и доходы от этой деятельности, что может принести местным бюджетам до одного миллиарда гривен в год.

При всех плюсах изменений возникли и вопросы: не станут ли открытые реестры источником информации для мошенников, не будут ли нотариусы (которым также передано право регистрации) злоупот­реблять своим положением и смогут ли местные власти быстро создать прозрачную систему выдачи справок и регист­рационных документов? С этими вопросами корреспондент «ГОРДОН» обратился к одному из авторов реформ — замес­тителю министра юстиции Гие Гецадзе.
Гецадзе — соратник в прошлом президента Грузии, а ныне — главы Одесской области Михаила Саакашвили. До назначения на должность в Министерстве юстиции Украины работал деканом юридического факультета Государственного университета имени Ильи в Тбилиси. Общественную деятельность начал в середине 90-х годов, когда сразу после окончания университета создал Ассоциацию молодых юристов. С 2003 по 2005 год Гецадзе служил заместителем министра юстиции Грузии. Затем возглавил собственную юридическую фирму. С 2013-го был членом Конституционной комиссии.

На пост замминистра юстиции Укра­ины Гецадзе назначили в начале февраля 2015 года, после того как он принял украинское гражданство. Замминистра отвечает за самые важные сферы деятельности учреждения — проведение реформ, подбор кадров и борьбу с коррупцией. Любимые слова в рабочем лексиконе Гецадзе — «убрать» и «упразднить». Он считает, что улучшать плохую, коррумпированную, мешающую жизни граждан систему совершенно не имеет смысла. Лучше просто ликвидировать неэффективные управления и процедуры, на которых зарабатывали нечестные чиновники, отменить выдачу справок, а все бумажные архивы заменить на электронные базы данных.

Гецадзе говорит о своей работе просто и эмоционально, с таким же заразительным энтузиазмом, как у Саакашвили. Замминистра юстиции убежден, что Украина непременно победит в противостоянии с РФ и россияне много лет будут выплачивать компенсации украинцам. Главное сейчас — не проиграть войну с коррупцией и собственной ленью.

«МЕНЯ ОЧЕНЬ ЗЛИТ, КОГДА ВПЕРВЫЕ ЧЕЛОВЕК НАЗНАЧАЕТСЯ НА ГОССЛУЖБУ И ЕМУ ПРИХОДИТСЯ ДВА МЕСЯЦА БЕГАТЬ ПО РАЗНЫМ ИНСТАНЦИЯМ, СОБИРАТЬ БУМАГИ, КОТОРЫЕ В КОНЕЧНОМ СЧЕТЕ НИКТО ДАЖЕ НЕ ЧИТАЕТ»

— Верховная Рада открыла доступ к реестру имущества украинцев. Сразу после принятия закона многие люди высказали опасения, что база данных может стать легкодоступным источником информации для мошенников и преступников. Уточните, пожалуйста: какая информация собрана в реестре, кто имеет к нему доступ и как защищены данные?

— Всегда были люди, выступавшие против и утверждавшие, что речь идет о персональных данных, разглашение которых может нанести вред. Но нам следует исходить из того, в какой ситуации мы живем и каков размах коррупции в стране. Если мы какую-то информацию прячем от общества, надо объяснять, чем это вызвано. Лишь небольшой объем данных действительно касается государственной тайны.

Несколько месяцев назад открыли реестры физических лиц-предпринимателей и юридических лиц. Особых проблем за это время не возникло. Так будет и с реестром имущества. В нем собрана информация о собственности всех граждан Украины, в том числе государственных чиновников, судей, прокуроров, депутатов. Получить данные может только обладатель электронной цифровой подписи (ЭЦП — аналог ручной подписи для оформления документов в интернете, который позволяет точно идентифицировать человека, подписывающего документ. Выглядит, как банковская пластиковая карта, и содержит информацию о владельце. ЭЦП изготавливается в сертифицированных центрах. — «ГОРДОН»). Система сохраняет сведения о том, кто, когда и какую информацию запрашивал.

Раньше данные можно было запросить только по субъектам (персоналиям), теперь появится множество самых разнообразных фильтров для упрощения поиска и анализа информации: по региону, объектам, типам имущества и так далее. Мы хорошо поработали, и я уверен, закон обязательно будет иметь антикоррупционный эффект.

Сейчас все государственные служащие и депутаты заполняют декларации о доходах от руки. Со следующего года они будут делать это в электронном виде. В реестр попадают примерно 700 тысяч человек — все прокуроры, судьи, депутаты, работники министерств и местных органов власти. Когда появятся электронные декларации, вы, например, сможете отобрать всех депутатов, которые имеют дом в определенном районе или автомобиль Mercedes S-класса.

— Но заполнение деклараций не защищает от лжи. Кто-то захочет скрыть свое реальное имущество. Сколько у нас «нищих» депутатов и чиновников, не имеющих ничего, кроме зарплаты, со сказочно богатыми женами!

— Есть, с одной стороны, закон и с другой — эффективные правоохранительные органы. Сейчас активно реформируются МВД и прокуратура. Как только они начнут полноценно работать, ни одному человеку не придет в голову обманывать.

Что касается оформления имущества на родственников, у меня есть свое мнение. Если депутат владеет какими-то долями в компаниях, гражданам лучше знать об этом и не вынуждать его отказываться от бизнеса. Надо заставить его передать эти доли в управление независимым компаниям на время пребывания на госслужбе.

Сейчас переписывают имущество и бизнес на жен, но это ничего никому не дает. Представьте себе ситуацию: депутат ВР имеет долю в лекарственном бизнесе. Если будет приниматься закон в этой сфере, порядочный человек заявит, что не будет голосовать, поскольку у него конфликт интересов. Полная открытость даст больше результатов.

— Минюст планирует создать еще и коррупционный реестр. Зачем он нужен?

— Это база данных людей, которые совершили служебные правонарушения, что было доказано в суде. Зачем он необходим? По новому антикоррупционному законодательству при поступлении на госслужбу нужны справки о несудимости и об отсутствии коррупционных преступлений. Мы исходим из того, что в каждом кадровом департаменте есть компьютер, используя который специалист по персоналу может самостоятельно проверить, совершал ли соискатель подобные правонарушения. Это избавляет кандидата от необходимости бегать по разным министерствам за бумагами.

Меня очень злит, когда впервые в жизни человек назначается на госслужбу и ему приходится два месяца бегать по разным инстанциям собирать бумаги, которые в конечном счете никто даже не читает. Удивляюсь, как после такого у людей остается желание работать на страну.

«В СФЕРЕ РЕГИСТРАЦИИ МЫ СОЗДАЛИ МОДЕЛЬ, КОТОРОЙ НЕТ ДАЖЕ В ГРУЗИИ. ЕЕ НИКТО НЕ СМОЖЕТ ИСПОРТИТЬ»

— Когда в Украине появятся первые дома юстиции наподобие тех, что действуют в Грузии?

— Думаю, в Одессе — в начале октября. Параллельно мы ведем переговоры с мэром Киева и администрацией Киевской области. Министерство юстиции старается сразу отвечать на инициативу снизу, как только она появляется, и консультировать местные власти до реализации проекта.

14 июля народные депутаты проголосовали в первом чтении за закон о регистрации. Честно говоря мы очень нервничали, потому что у парламента много задач, каждый день приоритеты меняются, но эти законы обязательно надо было быстрее принять. Они в корне меняют систему.

Мы создали уникальную модель (думаю, ее будут изучать в других странах), в которой сфера регистрации демонополизована и децентрализована одновременно. Министерство останется держателем и администратором реестров и будет иметь небольшой контрольный механизм. А функции регистрации (в том числе актов гражданского состояния — выдача свидетельств о рождении, браке или смерти) передадим местным властям и нотариусам.

Дома юстиции будут постепенно открываться в городах и районах. Но у нас большая страна, в которой живут 43 миллиона человек. Мы хотим, чтобы все они имели возможность получить услугу недалеко от своего дома и рабочего места.

В Украине семь тысяч нотариусов. Они образованны, имеют офисы и хорошие доходы, весьма дорожат своей лицензией. Они будут с местными властями соревноваться в сфере регистрации. Получается уникальная модель. Например, в Грузии дома юстиции администрируются министерством. Если, представим, службой руководит плохой начальник, возникают очереди. А у нас не будет начальников. Плохо работает госорган? Быстрее справится нотариус. Такую систему никто не может испортить. И все равно, кто сидит в Министерстве юстиции, кто является мэром, потому что нет монопольного сервиса.

— У нас значительная кооперация мафии, бизнеса и госструктур... Вы рассчитываете на честность нотариусов?

— Закон не должен рассчитывать на чью-то честность. Его задача — минимизировать риски. Если сравнить нотариусов и регистраторов Минюста, то первые больше зарабатывают и дорожат лицензией.

Там, где собирается очередь, всегда возникает почва для коррупции. Очереди мы убрали. Что касается риска уголовного преступления — такой всегда будет. Но он минимизирован. Министерство юстиции не уходит с поля, мы как держатели реестров можем контролировать внесенные изменения. Если имеет место уголовное преступление, когда гражданин, бизнесмен и нотариус договорились и что-то накрутили, вмешаются правоохранительные органы.

Главное — мы уменьшили большинство рисков. Раньше все было на бумаге, а сейчас — в компьютере. В этих базах очень трудно что-либо менять. Так что механизмы контроля будут серьезными.

— Сейчас документы в органах власти и милиции хранятся преимущественно в бумажном виде. Базы данных — это комнаты, битком набитые папками с бумагами. Как же внезапно смогут заработать цифровые системы?

— Всю бумагу необходимо убрать. Взять и выбросить. Министерство юстиции постоянно занимается этим — мы создаем программы и оцифровываем документы. Другие тоже должны действовать в таком направлении, иначе у граждан будут возникать вопросы.

Почему чиновники хотят сохранить бумаги? Да потому что документами, существующими в электронной форме, сложно манипулировать. Сайт хранит все сведения (когда информация получена, кто ее ввел или снял, с какого IP-адреса). А бумагу бросил в камин, и ничего не известно.

В этом году мы запустили электронные сервисы. Раньше граждане получали от Министерства юстиции в год 1,5 миллиона разных справок. Эта деятельность несла значительную коррупционную составляющую. По нашим подсчетам, граждане платили 500-700 миллионов гривен взяток в год. Сегодня все документы можно распечатать, не выходя из дома. У таких бумаг уникальный код, который равен подписи и мокрой печати министерства. И теперь уже почти 15 процентов справок распечатываются. Конечно, это пока немного, не все в стране имеют доступ к интернету, но и наша информационная кампания еще не в самом разгаре.

«ПЛОХО, КОГДА ЧЕЛОВЕКА АРЕСТОВЫВАЮТ, НО ЕЩЕ ХУЖЕ, КОГДА ГОССЛУЖАЩИЙ ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ ЗАРАБАТЫВАЕТ НА ВЗЯТКАХ, А ГРАЖДАНИН ДУМАЕТ, ЧТО У НЕГО В СТРАНЕ НИЧЕГО НЕ МЕНЯЕТСЯ»

— В последние недели суды в Киеве и Одессе выпустили чиновников-коррупционеров, задержанных с поличным при получении взяток, под залог. Наш закон столь плох, или судьи настолько не чувствуют персональной ответственности перед обществом?

— Я думаю, что закон плохой. И судьи тоже. Есть, конечно, порядочные люди и профессионалы в нашей системе. Но раз общественное мнение в стране утверждает, что суды коррумпированы, значит, тому есть причина.

На встречах с судьями я всегда говорю: «Вы должны открыто заявлять о своих проблемах. Если вы станете в позу и будете как бы защищаться от адвокатов, политиков и общественного мнения — это ничего не даст». Наши судьи должны сами реформировать систему, в которой работают, иначе у политиков будет больше шансов и полномочий поменять судебную систему под себя.

Например, в Министерстве юстиции мы собрались и посмотрели, где у нас проблемы, где коррумпированы сотрудники, сколько берут взяток. За последний год около 100 наших работников арестованы за коррупцию. Плохо, когда человека арестовывают. Но еще хуже, когда госслужащий во время войны зарабатывает на взятках, а гражданин думает, что у него в стране ничего не меняется. И мы, Министерство юстиции, за это отвечаем.

Судебная реформа уже началась, но пока невозможно продемонстрировать конкретный результат (как, например, открытый реестр), но уже приняты законы, работает конституционная комиссия при Президенте вместе с Венецианской комиссией, нашими европейскими и американскими коллегами.

Если коротко по сути. У нас девять тысяч судей и три специализированных суда, действующих параллельно. Каждый имеет первую инстанцию, апелляционную и Высший суд. А потом над всеми — Верховный суд. Получается такая смешная ситуация: у нас в стране двойная кассационная инстанция — Высший суд и Верховный суд. Я думаю, это ненормально и сложно для понимания граждан.

Эту дорогую систему нужно упразднить. Вместо нее создать простую — Верховный суд, апелляции и первая инстанция. А внутри структур может быть специализация между судьями — коллегия по гражданским, административным и уголовным делам. И не более четырех тысяч судей. Хватит.

— Должно ли общество заботить, куда денутся пять тысяч судей после преобразований?

— Бюджету и гражданам полезнее, если не прошедшим экзамены судьям платить ту же зарплату, что и сегодня, как пенсию. Для страны лучше, если они больше не будут судьями.

— Нужна ли неприкосновенность судьям и депутатам?

— Такой иммунитет нужен, как гарантия их защиты от постороннего влияния во время принятия решений и исполнения своих обязанностей. Но мы, как постсоветские люди, иногда неприкосновенность понимаем неправильно. Какой-то депутат думает, раз у него иммунитет, полиция не может его остановить и оштрафовать за нарушение ПДД, или когда он пьяный за рулем. Это неправда. Иммунитет защищает профессиональную деятельность. А если судья в своей комнате берет взятку, сразу надо арестовывать. Это факт уголовного преступления.

— Но сейчас нет возможности арестовать депутата или судью до тех пор, пока прокуратура не внесет представление и в Верховной Раде не проголосуют за снятие неприкосновенности.

— Лично я сегодня проголосовал бы за снятие иммунитета для всех судей и депутатов. Моей стране это нужно, чтобы освободиться от мафии и выбраться из коррупционного болота. Потом, в один прекрасный день, когда у нас все будет хорошо, я бы инициировал возврат неприкосновенности.

— Еще один актуальный вопрос: выбирать судей или назначать?

— В наших условиях лучше избирать, после того как кандидаты сдадут письменные экзамены и пройдут собеседование. Я часто приезжал в Украину еще с середины 2000-х годов и хорошо знаю, как система функционировала во времена Кучмы, Ющенко, Януковича. Какие кандидаты, кому и сколько платили, чтобы их назначили судьями. Эти схемы надо полностью разрушить. Теперь у нас для всех равные шансы и одинаковые правила игры. Никакой круговой поруки.

Следует поменять отношение и к судебной системе. Мы все должны сделать так, чтобы судьи получали большие зарплаты, были защищены, но эффективно контролировались обществом. Граждане обязаны всех судей знать в лицо. А те в свою очередь должны чувствовать ответственность перед людьми.

Мы даже можем выиграть войну. Но без объективных судов страну не построить. Не будет инвестиций, бизнеса, новых рабочих мест, полноценного развития экономики, а значит, у граждан не будет шанса жить достойно.

«ЧАСТНЫЕ И ГОСУДАРСТВЕННЫЕ СУДЕБНЫЕ ИСПОЛНИТЕЛИ БУДУТ КОНКУРИРОВАТЬ МЕЖДУ СОБОЙ И СТРЕМИТЬСЯ БОЛЬШЕ ЗАРАБОТАТЬ. ЗАРПЛАТА МОЖЕТ БЫТЬ КАК 10 ТЫСЯЧ, ТАК И 100 ТЫСЯЧ ГРИВЕН»

— Судебная система постепенно будет преображаться. А что произойдет с исполнительной службой?

— Сейчас судебные исполнители имеют оклады по две тысячи гривен, а должны выполнять решения судов на миллионы долларов. Поэтому ситуация такова: есть решение суда, пришел исполнитель, ему дали взятку, он ушел. И никто не хочет работать в службе.

Поэтому мы подготовили новый закон. Когда его примут, все государственные исполнители начнут получать процент от суммы иска. В таком случае зарплата может быть как 10 тысяч, так и 100 тысяч гривен. Параллельно мы эту сферу демонополизируем. То есть у нас будут частные и государственные исполнители. Клиент (гражданин или компания) получит выбор. А судебные исполнители начнут конкурировать между собой и стремиться работать лучше.

Такой реформой мы минимизируем риски, улучшим сервис и поднимем процент исполненных судебных решений. Все это окажет прямое влияние на рейтинг бизнес-климата Украины. Как только мы начнем продвигаться вперед шаг за шагом, больше инвестиций придет в страну.

Кстати, мы полностью убираем бумагооборот. Все действия будут проводиться только на планшетах. Данные мгновенно сохраняются, и ничего нельзя незаметно изменить. Можно выбросить планшет, но информация останется. Для работы в новом формате все готово.

— Вы постоянно проводите открытые конкурсы на должности в системе юстиции. Много людей пришлось сократить?

— В целом 20 процентов персонала, в главном офисе — 30 процентов. Возможно, будет и вторая волна сокращения. Нам важно, чтобы зарплаты и квалификация работников были выше. Нам не нужно много людей, которые не знают, чем заняться на работе.

Впервые в истории Минюста прошел конкурс на должности областных начальников. Все соискатели сдавали письменный экзамен и проходили устное собеседование. Мы отменили такую норму, как требование семилетнего опыта работы. Это важно. Ведь начальники — как министры в своих регионах. На такие места должны назначаться достойные люди, иначе быть беде.

Я очень горжусь, что более 40 процентов принятых на работу людей никогда в жизни не работали в структурах Минюста. Пришли адвокаты, юристы, хорошо мотивированные и квалифицированные специалисты. Сейчас объявлен конкурс на должность начальника столичного управления юстиции. И мы постараемся подобрать грамотного руководителя.

— Много людей проявляют желание работать в Минюсте?

— По-разному. В одних регионах конкурс до 10 человек на место, в других — не больше четырех. Просто пока не хватает информации. Люди все еще не верят, что возможно попасть на такую работу без знакомств и взяток.

Недавно мы назначили исполняющего обязанности начальника управления юстиции Львовской области. Он никогда не работал в нашей системе. Был юристом, жил в Киеве и трудился в Конституционном суде. По конкурсу прислал резюме и документы. Он сам не верил, что пройдет, просто решил поучаствовать. Кандидат понравился, потому что свободно, коротко и ясно изложил свои мысли, не отвечал на вопросы дежурными фразами. У него хорошая команда, и по многим показателям львовяне теперь даже Киев опережают.

«НЕДАВНО Я УСЛЫШАЛ, КАК ПО РАДИО ГОВОРИЛИ, ЧТО КРЫМ — УЖЕ ФАКТИЧЕСКИ И ЮРИДИЧЕСКИ РОССИЯ. НЕТ, ЭТО НЕ ТАК: КРЫМ — УКРАИНСКАЯ ТЕРРИТОРИЯ, ТАКАЯ ЖЕ, КАК ЛЬВОВ»

— Министерство юстиции направило несколько исков к РФ в Европейский суд по правам человека. Недавно «ПриватБанк» и «Сбербанк» подали в международный арбитраж иски о возмещении убытков, полученных из-за аннексии Крыма. Как вы считаете, имеет ли шанс украинская сторона выиграть подобные дела?

— Где-то мы победим, где-то — проиграем. Но мы должны бороться. Сейчас следует выполнить все юридические шаги для защиты собственности государства, наших граждан и компаний на оккупированной территории.

Я уверен в одном: за этот акт агрессии Российской Федерации и Путина лично все равно наступит ответственность. И не через 20-30 лет, а намного раньше. Поэтому мы должны подготовить юридическую почву, чтобы как в наших, так и в международных судах на все потерянное имущество лежали бумаги и решения.

Недавно я услышал, как по радио говорили, что Крым — уже фактически и юридически Россия. Нет, это не так. Крым — украинская территория, такая же, как Львов. Мы не должны уступать ни одного квадратного метра своей земли. Помню, когда россияне вторглись на полуостров, мои украинские друзья говорили: «Ну, взял и теперь успокоится». Не успокоится. Если Путину не отвечать, он дойдет и до Варшавы, и до Берлина. Так что дать отпор российскому президенту мы должны были еще в Крыму, тогда войны на Донбассе не было бы.

Что касается фактического состояния. В международном праве аннексия — это присоединение чужой территории к своей стране, которое признано. Поскольку никто в мире не поддержал заявление РФ об аннексии, полуостров ей не принадлежит. Юридически Крым — территория Украины, а то, что там происходит, — оккупация.

На Донбассе россияне представляют ситуацию так: Украина воюет с некими «ДНР» и «ЛНР», а Россия хочет мира. Аналогичная ситуация была в Грузии — там воевали грузины и осетины, а РФ выступала как третья сторона. У них такие методы, которые как были прописаны в подвалах КГБ во времена СССР, так и действуют по сей день.

Это безобразие закончится. И гражданам России, независимо от того, поддерживали они политику Путина или нет, придется очень долго из собственного кармана платить компенсации нашей стране. Еще и поэтому нам надо иметь юридически верно оформленные документы.

— Но в РФ заявили, что не признают вердикты международных судов и, например, решение по тому же иску ЮКОСа исполнять не будут.

— Чем дальше они пойдут, тем лучше весь мир рассмотрит, что из себя представляет режим Путина. Для них это очень плохо, а для нас — хорошо. Конечно, заместителю министра так говорить неправильно, но я в первую очередь гражданин, а потом — заместитель министра юстиции. Миру не хватает ясности зрения, чтобы увидеть во всей красе российский режим? Путин каждый день очень старается, чтобы представить всю полноту картины.

«ЛЮБИМАЯ ОТГОВОРКА ЧИНОВНИКОВ — «ЭТО НЕВОЗМОЖНО». СНАЧАЛА ГОВОРИШЬ, ЧТО НЕ МОЖЕШЬ СДЕЛАТЬ, ПОТОМ ТЕБЕ ПРЕДЛАГАЮТ ВЗЯТКУ, И ТЫ (О ЧУДО!) НАХОДИШЬ РЕШЕНИЕ»

— Насколько нынешняя ситуация в Украине отличается от той, что была в Грузии в конце 2000-х?

— Там было намного хуже — коррупция, криминал, который контролировал политиков, судей и милицию. Хотя в целом проблемы похожие.

В тот период мы тоже имели оккупированные территории, правда, не было таких продолжительных и активных боевых столкновений. Это, наверное, нам и помогло. Но украинской власти нельзя оправдываться войной и говорить, что мы не можем менять государство, потому что на востоке идут бои. Напротив, нужна двойная ответственность всех чиновников. Для меня госслужащий, который сидит в офисе и берет взятки, — больший враг, чем путинская Россия. Одни оккупанты и атакуют мирных жителей, а другие грабят своих сограждан. Это одно и то же.

— У нас так медленно продвигаются реформы... Украинское общество слишком закостенело и не в состоянии поменяться?

— Сразу после «революции роз» я работал первым заместителем министра юстиции в Грузии, потом — заместителем главы МВД, когда мы делали такую же патрульную полицию, как в Украине. У нас была сплоченная команда и две трети голосов в парламенте. Мы могли менять ситуацию ежедневно, но все равно на реформы понадобилось время.

Чтобы достичь результата, надо работать. Наши граждане ведь не требуют сегодня же идеального результата. Они просто хотят знать, что мы улучшаем государственный сервис, ощущать перемены на себе и видеть, как страна движется в правильном направлении. Тогда они поверят и пойдут за нами.

Если же все время ныть, что война, времени нет, бюрократия тормозит, нам не поверят. Мешает бюрократия? Убери, поменяй закон, ликвидируй никому не нужный бумагооборот, упраздни всякие лицензии. Чтобы бабушка продала свой дом в селе, надо обойти столько инстанций и заплатить такому количеству людей, что ничего не останется от продажи. Что за безобразие? Все эти согласования и разрешения — узаконенный способ забрать у гражданина деньги. Их нужно отменять.

Мои сотрудники иногда шутят, говорят, у Гецадзе любимое слово «упразднить». Так и есть. Если приходят с проблемой и рассказывают, какие плохие процедуры были раньше, потому что это схемы Януковича, а сейчас мы должны сделать некие правильные модели. Я спрашиваю: «А зачем?». Упразднить, и никаких проблем не останется.

У всех чиновников любимое выражение: «Это невозможно». Лучшая отговорка с советских времен. Сначала произносишь фразу «это невозможно», потом тебе предлагают взятку, и ты (о чудо!) находишь решение. Эту систему нужно уничтожить.

Я считаю, государственные служащие должны выполнять роль официанта. Их задача — максимально упростить и улучшить жизнь каждого гражданина.

«ДЛЯ ЧЕЛОВЕКА В ТЕЧЕНИЕ ОДНОЙ ЖИЗНИ БЫТЬ ЗАМЕСТИТЕЛЕМ МИНИСТРА ЮСТИЦИИ ДВУХ СТРАН — ЭТО БОЛЬШАЯ ЧЕСТЬ»

— Как семья восприняла ваш переезд в Украину?

— В первую очередь я проконсультировался с сыном. Ему 25 лет, он юрист, окончил юридический факультет в университете Кардиффа (Великобритания). Когда я его спросил, что он думает о предложении поработать на Украину, он сказал: «Гия, даже не думай! Соглашайся. Для человека в течение одной жизни быть заместителем министра юстиции двух стран — это большая честь».

У меня также есть дочка-школьница 13 лет и четырехлетний сын. Дети вместе с женой — она врач по профессии — живут в Тбилиси. Мы друг к другу ездим в гости.

— Как вы устроились в Киеве?

— Я пока снимаю квартиру. У меня также пустует квартира в Тбилиси. Наверное, я продам ее и куплю жилье здесь.

— То есть вы надолго решили поселиться в Украине?

— У меня нет чемоданного настроения. Я нисколько не жалею о своем решении. Для меня это не просто экспертная работа иностранца. Украина — не чужая, а моя страна. Во время Майдана я жил в Киеве в Михайловском переулке на съемной квартире. Там было много этнических грузин, которые часто собирались у меня дома попить чай, согреться.

Украинцы никому не дают себя чувствовать здесь чужим. Это уникальный и толерантный народ, который не смотрит на происхождение, что очень важно для успеха наших реформ.

— Скучаете?

— До этого назначения я был деканом юридического факультета в Государственном университете имени Ильи. Эта позиция мне очень нравилась. Скучаю по такой работе. Кстати, собираюсь в сентябре съездить в Тбилиси и провести открытую лекцию по реформе Минюста Украины, расскажу студентам, что мы делаем, чего достигли, какие планы и чем украинская модель отличается от грузинской.

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter